Зоравар Бири Сингх провозгласил наступление четвертой эры ИТ, в которой определяющими будут технологии Интернета вещей, аналитики и автоматизации. Первая эра, начавшаяся в 1960-е годы, – эра мэйнфреймов, которые использовались в первую очередь для автоматизации задач учета. Вторая эра – с 80-х годов – характеризовалась распространением ПК, а затем и веб-технологий, которые обеспечили автоматизацию многих офисных задач, а также повсеместные коммуникации. В третий период, последние десять лет, определяющими стали мобильные технологии и облачные сервисы, резко выросло число устройств, вовлеченных в ИТ-процессы, а также набрали популярность социальные сети.

Главной движущей силой инноваций в новой, четвертой эре ИТ будет цифровизация «всего и вся». В Cisco выделяют два направления цифровизации — ориентированное на людей и на машины. Это коснется всех отраслей экономики. Скажем, примеры приложений первого направления в области розничной торговли – это 3D-системы виртуальной реальности, разнообразные цифровые помощники, виртуальные примерочные, системы индивидуального производства товаров (под конкретного покупателя). Что касается «машинной» цифровизации, то, например, в промышленности приходит время аддитивного производства с применением 3D-принтеров, повсеместной роботизации и автоматизированных предприятий.

По словам Сингха, данные – это нефть новой экономики, а ЦОД — ее нефтеперерабатывающие заводы. Формируемые на их базе облака станут естественным местом для обработки данных, при этом все популярнее будет гибридная модель потребления ИТ-сервисов с совместным использованием частных и публичных облаков. Управление подобными гибридными средами технический директор Cisco называет одной из самых сложных задач для ИТ-специалистов. Помочь здесь могут современные системы оркестровки, в том числе те, которые разработала Cisco.

Как полагает Сингх, в области технологических платформ для ЦОД и облаков традиционные решения на базе виртуализации будут постепенно уступать место решениям, ориентированным на использование контейнеров и микросервисов, которые более эффективны для большого числа задач, включая анализ данных. А значит, появятся новые ИТ-стеки, «заточенные» под контейнеры и микросервисы, причем контейнеризованные приложения смогут работать непосредственно поверх аппаратного уровня, без промежуточного слоя в виде гипервизора.

Согласно прогнозу Глобального центра цифровой трансформации бизнеса (Global Center for Digital Business Transformation), совместного проекта Cisco и лозаннской бизнес-школы IMD, в течение ближайших пяти лет в результате цифровой трансформации 40% ведущих игроков в разных сегментах рынка потеряют свои позиции. Большие компании традиционно довольно консервативны. Часто их руководители рассуждают так: «Если ты лидер, финансовые показатели отличные, то зачем что-то менять?» Однако цифровизация — это именно инновации, много инноваций, разрабатывать и внедрять которые необходимо очень быстро.

Cisco — ведущий игрок в сегменте ИТ, а потому угрозы нависают и над ней. Но на CiscoLive 2016 компания продемонстрировала готовность к самой глубокой трансформации, что, как надеются руководители Cisco, позволит ей оказаться в числе выигравших. И здесь большое значение имеют открытость компании, ее умение сформировать столь важную для развития Интернета вещей экосистему партнеров и создать максимально благоприятные условия для сторонних разработчиков приложений.

Как считает Бернд Хайнрикс, региональный управляющий директор Cisco по продажам решений Интернета вещей, даже 25 тыс. штатных инженеров Cisco не хватает, чтобы успеть за техническими новшествами, поэтому чрезвычайно важно привлекать внешние таланты. Этой цели служат центры инноваций, подобные тому, что организован в Берлине, – openBerlin. В нем есть все необходимое для технического творчества – от хорошего кофе до мощной ИТ-инфраструктуры в развернутом рядом контейнерном дата-центре, причем обстановка здесь очень неформальная. Само здание центра, хотя и довольно старое, благодаря усилиям Cisco и ее партнеров превращено в интеллектуальное; в частности, в нем развернута «умная» система освещения, которая регулируется с планшетного компьютера.

Одним из первых решений, созданных в берлинском центре инноваций, стала система управления активами, предназначенная для мониторинга и контроля распределенной инфраструктуры через Интернет. Решение разработано совместно с компанией azeti Networks, специализирующейся на технологиях M2M. Анализ данных, получаемых с различных сенсоров и камер, выполняется на маршрутизаторах Cisco с помощью программного обеспечения azeti. Такую обработку, проводимую максимально близко к источникам данных, в Cisco называют «туманными вычислениями» (fog computing). Это ускоряет принятие решений и выдачу управляющих директив. Система не требует ни постоянного подключения к Интернету, ни большой полосы пропускания на маршрутизаторе: в облако передаются только результаты обработки первичных данных. Благодаря реализованным в openBerlin кросс-организационным инновациям удалось существенно ускорить процесс создания решения и вывести его на рынок всего через полгода после открытия этого центра.

Cisco удалось реализовать масштабную программу для разработчиков DevNet, в рамках которой на CiscoLive проводился отдельный форум с большим числом практических семинаров и демонстраций. Программа DevNet объединяет около 370 тыс. участников, в распоряжении которых находится около 70 лабораторий по всему миру. Ими уже разработано более 50 новых наборов продуктов. Предложенные Cisco инструменты для разработчиков призваны максимально упростить и ускорить их работу. Так, система Mantl с помощью готовых компонентов и технологии микросервисов позволяет буквально в считанные минуты создать новое приложение.

О представленных на CiscoLive 2016 новинках более подробно можно прочитать в мартовском номере «Журнала сетевых решений/LAN».

Представители компаний IDC и Cisco провели деловую встречу с ИТ-руководителями российских предприятий, на которой обсудили вопросы цифровой трансформации бизнеса.

Цифровая трансформация, как уверяют в IDC, не очередной маркетинговый «зонтик», а стратегическая концепция, способная кардинально повысить операционную эффективность и производительность предприятий на основе тесной взаимосвязи их операционных процессов и информационных технологий.

Решения на базе этой концепции позволяют оптимизировать значительное число бизнес-процессов, во многих случаях исключив влияние человеческого фактора, а анализ и обработку больших массивов информации организовать в режиме, близком к реальному времени.

Андрей Кузьмич: «Быстрая ИТ-инфраструктура ускоряет движение предприятий в цифровой мир»

По данным отчета IDC FutureScape, где прогнозируются основные тенденции ИТ-индустрии на 2016-й и последующие годы, в ближайшие два года на цифровые стратегии бизнеса будет уходить больше половины ИТ-бюджетов предприятий, а основой всех крупных инициатив в этой области станут облачные вычисления.

Алексей Федоров, руководитель направления облачных сервисов IDC в России, подчеркнул, что цифровая трансформация является инновационным процессом, затрагивающим руководство, сотрудников, операционные модели компаний, работу с информацией, а не просто очередным проектом с заранее определенными сроками завершения.

«Инструментами трансформации служат технологии Третьей платформы, которые, наряду с облаками, Большими Данными, мобильными решениями и социальными сетями, включают также Интернет вещей», — отметил он.

К примеру, Большие Данные дают дополнительную информацию о клиентах, обеспечивающую персонализацию товаров и услуг, социальные сети служат источником сведений о предпочтениях заказчиков и их удовлетворенности тем или иным брендом, Интернет вещей предоставляет данные о процессах, использовании товаров и услуг, помогает формировать новые предложения.

В IDC считают Интернет вещей одной из наиболее перспективных составляющих цифровой экономики и прогнозируют рост числа устройств и приложений Интернета вещей к 2018 году до 22 млрд и 200 тыс. соответственно в таких отраслях, как производство, транспорт, розничная торговля и здравоохранение.

Цифровая трансформация предприятий требует разработки соответствующей стратегии и тактических решений. Открывается широкое поле деятельности для поставщиков консультанционных услуг, поскольку они способны помочь с выбором целей, созданием новых бизнес-моделей, определением основных задач в технологиях, формированием требований к кадрам для успешного выполнения проектов цифрового предприятия. Мировой рынок консалтинга в области цифровизации предприятий достигнет, по расчетам IDC, почти 100 млн долл. к 2019 году.

В IDC полагают также, что в связи с развитием решений цифровой трансформации и ростом числа их внедрений около трети ИТ-вендоров прекратят к 2020 году существование в привычном рынку виде.

Иллюстрацией глубины происходящих на ИТ-рынке преобразований служат такие крупные реорганизации и поглощения, как формирование на базе Hewlett-Packard двух компаний, фактическая покупка корпорацией EMC совместного предприятия VCE, грядущее слияние Dell и EMC.

Происходят изменения и в Cisco Systems, хотя приобретение компаний, чьи решения дают корпорации недостающие технологии, давно вошло в ее бизнес-практику. Среди последних приобретений — покупка Jasper Technologies, разработавшей облачную платформу, которая упрощает развертывание приложений Интернета вещей (см. «Cisco покупает Jasper», Computerworld Россия, №2, 2016).

Значительную часть доходов Cisco по-прежнему обеспечивают коммутаторы и маршрутизаторы, однако компания предлагает все больше продуктов и решений, характерных не для сетевых, а для ИТ-вендоров. В качестве примера можно привести серверы UCS или только что объявленные на конференции Cisco Live! в Берлине решения Customer Experience, Workforce Experience и Digital Ceiling. Последние, как утверждают в Cisco, способны ускорить процессы цифровизации и бизнес-преобразований на предприятиях.

В Cisco считают, что цифровая трансформация требует новой модели использования предприятиями ИТ. По словам Андрея Кузьмича, директора по технологиям Cisco в Россия и СНГ, подобная модель (ее в Cisco называют Fast IT), ориентированная на приложения и основанная на автоматизации их управления, виртуализации и оркестровке, помогает предприятиям оптимизировать имеющуюся ИТ-инфраструктуру и осуществить переход к цифровому бизнесу.

В России, по данным IDC, самыми распространенными инструментами цифровой трансформации являются сегодня решения на основе мобильных и облачных технологий. Динамичнее всего, как считается, трансформация происходит в финансовом секторе, телекоммуникациях и розничной торговле. Организации, успешно внедрившие компоненты цифрового бизнеса, – «Хоум Кредит Банк», биллинговый оператор «Единый расчетный центр», компания «Электронная Москва», ретейлер «М.Видео».

Игорь Агамирзян возглавляет Российскую венчурную компанию с 2009 года. За это время ситуация с поддержкой технологического предпринимательства в стране качественно изменилась. В 2015 году РВК поручено сформировать проектный офис Национальной технологической инициативы — долгосрочной государственной программы по продвижению российских компаний на перспективные глобальные рынки.

Сегодня в России дела с развитием венчурного бизнеса обстоят непросто, но генеральный директор РВК находит поводы для оптимизма. Computerworld Россия побеседовал с Игорем Агамирзяном об успехах и планах РВК и о том, что стоит за реализацией НТИ.

- Как развивался российский венчурный рынок за годы вашей работы в РВК и как обстоят дела сейчас?

Венчурный бизнес в России активно рос в период с 2010-го по 2013 год. Но затем по известным причинам произошел значительный спад, и на сегодня непонятно, когда рынок снова выйдет на траекторию устойчивого роста. Хотя по отдельным характеристикам ситуация даже лучше, чем раньше, в частности стало больше заметных экзитов (продажа инвесторами своей доли в компании. — Н.Д.).

Кризис всегда открывает новые возможности. Например, я как очень позитивное явление рассматриваю спад инвестиционной активности на рынке недвижимости. Если раньше недвижимость была гарантированным вложением с хорошим ростом, то теперь это не так, и больше потенциальных инвесторов стали обращать внимание на стартапы ранней стадии. Ожидаю, что тем самым будет дан толчок развитию бизнес-ангельского движения, хотя пока эти деньги совсем не «профессиональные» с точки зрения венчурных инвестиций, и наверняка будут потери. Но и это позитивный момент, потому что чем больше денег теряется, тем больше вероятность возникновения чего-то хорошего.

- Шесть лет назад вы говорили о задаче создания в стране экосистемы инноваций. Удалось ли ее решить?

Да, я считаю, что удалось. Произошло разделение программ развития на финансовые (инвестиционные, кредитные, грантовые) и нефинансовые, такие как поддержка развития компетенций, помощь в работе с партнерами и заказчиками, в том числе на международных рынках. Мы первые начали уделять этому внимание, а сейчас целый ряд институтов развития реализует нефинансовые программы.

Такой подход оказался весьма удачным. Классический показатель ROI на проектах развития экосистемы значительно выше, чем на финансовых и инвестиционных.

За прошедшие шесть лет венчурный рынок в России качественно изменился. Количественно, несомненно, тоже, даже после двух лет падения объем венчурных инвестиций в стране значительно выше, чем в 2009 году. В 2013-м по этому показателю мы были на втором-третьем месте в Европе и на первом – по темпам роста.

- Что теперь главное в повестке дня РВК — Национальная технологическая инициатива?

НТИ — абсолютно необходимое направление работы по развитию технологической экономики. Логика инициативы состоит в том, что на зрелых рынках получить заметное присутствие уже невозможно. Весь прошлый позитивный опыт российских компаний на международном уровне был обусловлен тем, что они входили на рынок в стадии его формирования. Но сейчас, даже если создать свой антивирус, стать новым Касперским не удастся. На сегодняшний день в традиционных ИТ — в корпоративных системах, в пользовательском софте, даже в интернет-проектах — окна возможностей уже закрылись. Уровень зрелости рынков и конкуренция таковы, что шансов сделать новые Microsoft, Google или Facebook нет.

В манифесте НТИ декларированы рынки, в которых открываются окна возможностей для появления новых прорывных технологий и продуктов. Но, к сожалению, мне кажется, что мы недооценили темпы развития некоторых рынков. Скажем, в технологиях интеллектуального транспорта за 2015 год произошел революционный прорыв, и теперь уже не очевидно, что остались шансы создать здесь глобального игрока.

- Задача НТИ — создать условия для появления компаний международного уровня?

Задача — создать условия для появления технологических компаний, которые станут донорами российской экономики через 20 лет. Очевидно, что традиционная ресурсо-ориентированная экономика более не дееспособна.

- Правильный ли это ориентир — поиск ниш, где могут вырасти новые гиганты? Есть ощущение, что сейчас на рынке инноваций доминируют яркие идеи, решающие конкретные практические задачи. При этом эксплуатируются базовые технологии, которые при своем поразительном потенциале стали общедоступными и дешевыми.

Любой новый рынок формируется вокруг стандарта. Это либо одна крупная корпорация, задающая индустриальный стандарт, либо множество малых, развивающихся вокруг общего стандарта. В основе интернет-рынка лежат стандарты W3C, рынка ПК — стандарты Intel и Microsoft (то, что иногда называют Wintel), рынка смартфонов — стандарт ARM-Android и т. д. Именно это определяет необходимость ориентироваться на рынки, в которых еще только открываются окна возможностей, потому что стандартов пока нет. Когда стандарт появится, бороться против него станет намного сложнее.

В целом это экономическая, а не технологическая задача — найти модель развития, которая обеспечит приток денег. Уже очевидно, что экономика в ближайшее десятилетие будет развиваться по модели, в которой стоимость всех стандартных массовых товаров, включая ресурсы, кардинально сокращается, а добавленную стоимость обеспечивают исключительно высокие технологии — в дизайне, в инжиниринге, в создании интеллектуального продукта.

Это не означает, что исчезнут базовые отрасли, но ориентироваться только на них нельзя. Страны, которые останутся в рамках индустриальной экономики XX века, с голоду не умрут, но по уровню жизни будут разительно отставать от развитого мира.

Если обратиться к истории, можно увидеть, что каждый новый фазовый переход в технологиях, который всегда влек за собой существенные перемены в экономике, оставлял какие-то группы стран за бортом. Если не лидером, то участником этой гонки быть необходимо. В противном случае последствия для страны могут быть катастрофическими.

Но и одним долгосрочным целеполаганием не обойтись, потому что для реализации таких планов нужно иметь хорошую базовую промышленность. Поэтому актуальны среднесрочные программы модернизации производственных мощностей на базе существующих технологий. К сожалению, цифровизация производства, осуществленная в развитых странах в 1990-2000-х годах, в России пока полностью провалена. В «цифре» умеют работать только промышленные предприятия, участвующие в международной кооперации, а те, что ориентированы на внутренний рынок, продолжают жить с технологиями 50-х годов прошлого века. Другой пример — электроэнергетика. Чтобы построить сквозную управляемую энергосистему, ничего нового с научной точки зрения не требуется, это задача масштабирования. Нужны огромные инвестиции, чтобы они обеспечили немедленную колоссальную отдачу. И так практически по всем отраслям.

- Это инвестиции в российского производителя. Может быть, не нужно искать побед на мировом рынке, достаточно развивать отрасли на внутреннем заказе?

Безусловно, такого рода инвестиционные проекты стимулируют развитие сразу нескольких отраслей. Госзаказ на модернизацию энергетики вызовет огромный спрос на продукцию приборостроения и специализированное ПО. И отечественные производители с удовольствием на этот спрос ответят.

Но это задачи на среднесрочную перспективу — ближайшие десять лет. Кроме того, есть насущные краткосрочные задачи, то, что принято называть импортозамещением, хотя я сам ратую за «экспортоориентированное импортозамещение». Подтвержденный экспорт — единственная гарантия качества продукта. Если ставить целью поддерживать отечественного производителя, полностью сфокусированного на национальном рынке, получим массовое производство неконкурентоспособной продукции.

Сейчас в сегменте средних технологических компаний происходит много интересного с точки зрения такого краткосрочного развития. Но это не венчурные бизнесы, им нужны другие инструменты поддержки, например кредитные программы. С другой стороны, если сегодня не запускать стартапы и не обеспечивать доступность венчурных инвестиций, получим провал через 10-15 лет.

Возвратимся к НТИ. В нашей стране в свое время была осуществлена программа, полностью соответствующая тому, что мы понимаем под НТИ. Это массовое обучение программированию в школах в середине 1980-х, инициатором которого был академик Ершов. Уникальный пример, как удалось предугадать перспективный вектор развития и реализовать соответствующие мероприятия. Ведь именно дети, охваченные программой в 80-х, в начале нулевых составили кадровую базу российских программистских компаний, которые сегодня по объему высокотехнологичного экспорта находятся на втором месте после экспорта вооружений.

Точно так же в НТИ необходимо найти перспективные направления развития и проработать меры их поддержки, в том числе образовательными программами. Сейчас, например, надо думать о массовом обучении в школах всему, что связано с информационной структурой наук о жизни, потому что будущее за этими областями.

- Как продвигается реализация НТИ? Доступной информации об инициативе мало...

Эффективно идут процессы вовлечения профессиональных сообществ, но, согласен, отсутствует массовая популяризация инициативы. Есть и другие проблемы, например очень много бюрократии в организации взаимодействия рабочих групп и ответственных органов исполнительной власти. Серьезной ошибкой, на мой взгляд, было принятое на слишком раннем этапе решение о бюджетном финансировании проектов НТИ. При этом не ведется работа по развитию институциональной среды, совершенствованию законодательства. Более того, за последний год были приняты решения, практически закрывающие два из девяти рынков, декларированных в НТИ: по коммерческому использованию генномодифицированных продуктов и по регистрации дронов.

- Как людям, которые ассоциируют себя с ИТ-индустрией, увидеть свое место в списке направлений НТИ?

Сегодня ИТ-индустрии как таковой уже нет. Она трансформировалась в платформу развития, необходимую для каждой отрасли. Поэтому мой ответ — нужно перестать воспринимать себя «айтишником». Если ты идешь в автомобильную отрасль, то твоей задачей будет программирование автомобильного компьютера. Думаю, других инженерных специальностей, кроме программистов, рано или поздно вообще не останется. Как в производственном секторе благодаря тотальной автоматизации не будет рабочих специальностей, так и все инженерные сведутся к программированию.

- А такая новая область квалификаций, как data science? Какие у нее перспективы? Есть ли здесь ниша для новых бизнесов?

Это не инженерия и не наука, скорее некий синтез дизайна продукта или услуги с его бизнес-обоснованием. Находя закономерности в данных, специалисты в области data science определяют архитектурные решения.

Думаю, здесь все будет происходить на уровне отраслей. Отраслевая структура экономики сложилась исторически, исходя из задач по обслуживанию различных потребностей человека. И любые прорывные технологические решения очень быстро приспосабливаются к потребностям всего отраслевого спектра. Когда-то такое случилось с машиностроением, сейчас происходит с ИТ, аналогичные процессы ждут и data science. Как отдельное направление оно не сохранится, но будет data science в энергетике, data science в транспорте, data science в ЖКХ и т. д.

Модуль Intel Edison был использован турецкими дизайнерами Эзра и Туба Четин для создания «умного платья» Butterfly Dress. Оно украшено несколькими десятками бабочек, а также имеет встроенный бесконтактный датчик присутствия, который позволяет обнаружить приближение другого человека к обладательнице платья. Если никого рядом нет, бабочки машут крылышками произвольно, но как только обнаруживается, что кто-то подходит ближе бабочки начинают махать крылышками быстрее и наконец взлетают. Также «команда на взлет» может быть дана с помощью мобильного устройства.

Это не первая дизайнерская разработка, созданная с применением технологий корпорации Intel. Годом ранее дизайнер Анук Виппрехт создала платье с паучьими лапками Spider Dress, которое не только реагировало на приближение постороннего, но и могло защитить его обладательницу от агрессивных действий.

Почти 70% российских бизнес-лидеров считают технологический прогресс главной мировой тенденцией, которая будет оказывать влияние на их бизнес в ближайшие пять лет. Таковы результаты опроса 107 руководителей крупнейших российских компаний, проведенного PricewaterhouseCoopers в 2015 году. Под технологическим прогрессом в исследовании подразумевалась скорость изменения бизнес-моделей компаний под воздействием технологий. «Сейчас главный фактор успеха – это скорость реагирования. Для бизнеса это скорость трансформации бизнеса», – отметил Герман Греф, председатель правления Сбербанка, в интервью PwC.

Определение рисков, возникающих вследствие технологического прогресса, и управление ими – приоритет для почти половины генеральных директоров, и 45% считают приоритетным наличие качественной инфраструктуры, включая цифровую. Как сообщил Игорь Лотаков, управляющий партнер PwC в России, вопросов о конкретных технологических приоритетах участникам опроса не задавали, тем не менее в их ответах прозвучали слова о важности для бизнеса трех ключевых направлений: мобильного Интернета, анализа Больших Данных и кибербезопасности. Технологии лежат в основе изменения поведения покупателей и покупательной способности. «В результате развития технологий меняется и наш клиент, он становится все более мобильным и требует большего объема качественной информации. Клиент диктует, как мы должны измениться, чтобы он продолжал оставаться с нами», – сказал Рубен Аганбегян, генеральный директор корпорации «Открытие Холдинг».

Мобильные технологии и, в частности, социальные сети стали основными способами получения информации, а также приобретения товаров и услуг. Все больше людей имеют доступ к деятельности компаний и оказывают влияние на них. Как видно на примере Uber и Alibaba, мобильный Интернет вытесняет неэффективные производственные мощности. «Какую бы отрасль мы ни взяли, технологии, и особенно мобильный Интернет, будут менять способ организации бизнеса», – заметил Лотаков. А значит, компаниям предстоит не только оптимизировать затраты, но и совершенствовать бизнес-модель.

Между тем 64% руководители компаний намерены ответить на растущие по экспоненте геополитические, технологические и регуляторные риски в первую очередь сокращением операционных расходов. Вступить в новые стратегические альянсы или совместные предприятия, найти новых партнеров или новые источники доходов собираются 43% опрошенных. Кроме того, около трети руководителей планируют передать отдельные бизнес-процессы или функции на аутсорсинг (27%). По мнению некоторых российских генеральных директоров, кризис создает отличную мотивацию для изменений в бизнесе и оптимизации структуры затрат компании.

Главная головная боль для руководителей — дефицит высококвалифицированной рабочей силы. Самым актуальным бизнес-риском ее признали 79% опрошенных в России. Также 70% директоров беспокоит взяточничество и коррупция, и 69% – неготовность к принятию мер в случае кризисной ситуации. Доля компаний, старающихся сохранить персонал, увеличилась с 34% в 2014 году до 50% в 2016 году. Обладание высококвалифицированным персоналом считают приоритетной задачей 79% директоров.

«В то же время мы не видим достаточной системной работы по реорганизации управления компаниями», – заметил Лотаков. По его словам, адаптивные способности вертикально выстроенных компаний довольно слабы, они сокращают затраты на персонал, оставив без изменения бизнес-модель, пытаются оптимизировать то, что есть, вместо того чтобы подумать о чем-то новом.

Угрозой номер один в 2016 году 92% опрошенных назвали волатильность валютного курса, на втором месте оказалась госполитика по предотвращению бюджетного дефицита и долговой нагрузки, усложняющая работу бизнеса (86%), на третьем – геополитическая нестабильность (84%).

При этом уровень оптимизма российских руководителей довольно высок: 74% опрошенных уверены в росте выручки компании в трехлетней перспективе, а более половины – уже в текущем году.